Великая Эдит: сила и доброта мира

Елена РАСКИНА, Москва.

Специально для «Крымского времени»

 Пятьдесят лет назад не стало Эдит Пиаф. О великой французской певице мы попросили рассказать московского литератора, доктора филологических наук Елену Раскину. Почему именно её? Не так давно вместе со своим мужем историком и писателем Михаилом Кожемякиным Елена Юрьевна написала пьесу «Воробушек». Она — о жизни «великой Эдит». К слову, в середине сентября жители Феодосии могли видеть этот спектакль на Втором Международном поэтическом фестивале «Алые паруса».

 На свете есть много неповторимых голосов и прекрасных вокалистов. Но лишь единицы из них входят в историю и становятся звуковым воплощением своей страны, ее неповторимого духа и очарования. Эдит Пиаф, парижский «воробышек», — это голос Франции, сначала нищей и отверженной, потом — всей страны (богатой или нищей — не важно!), с ее неповторимым дыханием и утонченной культурой. В нашей с Михаилом Кожемякиным двухактной пьесе «Воробышек», посвященной Эдит Пиаф, мы пытались дать определение такой хрупкой и ускользающей субстанции, как красота, заключенная в звуках человеческого голоса. Об этой субстанции и о феномене «малышки Эдит» у нас в пьесе рассуждает Тео Сарапо, муж и последняя любовь великой певицы. Он так определяет сущность очарования Эдит: «Ее душа, дамы и господа, была еще прекрасней, чем голос! Я это говорю наверняка, потому что я ее любил… Вот такую — взъерошенную, упрямую, обидчивую, гордую! И удивительно сильную и добрую, как будто вся сила и доброта мира звучала в ее голосе! И как будто сама Франция говорила ее устами! А вместе с Францией — сама Красота!».

Голос Бельвиля

Сначала, впрочем, ничего не предвещало такого стремительного взлета. Была уличная певичка, худенькая (если не сказать — тощая!), маленькая и хрупкая, как воробей, и такая же взъерошенная. Она ходила по улицам Парижа вместе со своей подружкой и «черным ангелом» Симоной Берто и пела. Таких певцов и музыкантов на улицах Парижа — множество. И тогда, в начале 1930-х годов, и сейчас. И все они неизменно веселы и жизнерадостны — в любую погоду и при любом заработке. Такова Франция — ее жители грустят лишь в исключительных обстоятельствах и предпочитают печали бесшабашную веселость. «Малышка Эдит» была бельвильской певицей, а это значит, что в престижных и богатых районах она пела редко (пока не заметят полицейские). Полицейские, впрочем, порой разрешали ей петь и на богатых улицах и даже угощали плохими папиросами — таково было обаяние этого исключительного таланта.

А Бельвиль в начале 1930-х был опасным районом, пристанищем для всякого рода авантюристов и, конечно, для воровских авторитетов. Один из таких авторитетов (Андре Валетт) «контролировал» Эдит и отбирал у нее большую часть скудных гонораров. А оставшимся Эдит делилась со своей названой сестрой, Симоной Берто, своим «черным ангелом» или, попросту говоря, пиявкой.

Дочь циркача

Родители юной Эдит не могли о ней позаботиться. Отец — солдат Первой мировой войны и отставной циркач Луи Гассион — человек в общем-то добрый и даже в чем-то благородный, но опустившийся, стремительно спивался и не обходил стороной ни одного бельвильского кабака. Мать, бывшая певица Анита Майяр, выступавшая некогда под псевдонимом Лина Марса, бросила малютку-дочь на попечение мужа, а тот, уходя на Первую мировую, отдал Эдит своей матушке, «почти святой», содержательнице борделя в небольшом нормандском городке. В борделе Эдит и жила и вволю насмотрелась на несчастных девчонок, у которых нет ни мужей, ни детей, ни будущего. Падшие создания из бабушкиного борделя воспитывали Эдит, как своего ребенка, — кормили, купали, пели ей незатейливые песенки. В раннем детстве девочка была слепой, но потом чудом исцелилась. Мадемуазель из борделя, Титин, водила маленькую Эдит к могиле святой Терезы из Лизье. И свершилось чудо — святая Тереза вернула Эдит зрение. Случилось это 25 августа 1921 года. Эдит было тогда всего шесть лет.

Луи Гассион забрал малютку-дочь к себе. Это не значило, что Эдит обрела дом: такой роскоши не было и у самого героя Первой мировой. Отец и дочь кочевали по Франции вместе с бродячим цирком: Эдит ассистировала отцу в его гимнастических выступлениях. Попросту говоря, держала в крохотных ручках консервную банку, в которую зрители бросали монеты. Так она и выросла — без дома, в постоянных скитаниях. Луи Гассион, впрочем, пользовался большим успехом у женщин. Каждая из его новых подруг норовила назвать Эдит дочерью, но девочка не признавала новоявленных мамаш.

Когда Эдит повзрослела, она стала пением зарабатывать себе на жизнь. Теперь консервную банку, в которую прохожие бросали монеты, держала Симона Берто, отбиравшая у Эдит добрую долю выручки. Но Эдит, как ни странно, любила Симону и все ей прощала, как сестре.

Папа Лепле

И вот однажды случилось чудо. Около Эдит остановился хорошо одетый господин. И слушал он пение юной уличной певички так внимательно, что Эдит почувствовала: вот оно, свершилось! Она так молилась о том, чтобы петь когда-нибудь не на улице, а в больших залах, где ярко светят люстры и где много хорошо одетых, улыбающихся людей! Она так мечтала о том, что кто-нибудь всерьез заинтересуется ее голосом! И этот «кто-то» явился! Хорошо одетый господин оказался известным парижским антрепренером, хозяином престижного кабаре «Жернис». Спасителя Эдит звали Луи Лепле, и этот человек обладал тонким чувством красоты. Он сразу разглядел в «парижском воробышке» неограненный алмаз, будущую звезду.

Луи Лепле жил один, у него не было детей. К Эдит он относился по-отечески, и девушка вскоре стала называть его «папа Лепле». Мсье Лепле ввел Эдит в артистическую среду: теперь ей помогали многие — певица Ивонна Балле, антрепренер и поэт Раймон Ассо. Но Эдит не захотела бросать Симону и потащила ее за собой в новую, необыкновенную жизнь. Симона отчаянно завидовала Эдит и считала себя более достойной счастья и славы. В трагедии, разыгравшейся далее, современники и потомки винили то Симону — «черного ангела» Эдит Пиаф, а то и саму Эдит. Но если вина Эдит в случившемся и была, то только косвенная.

«Папу Лепле» убили в собственной квартире, ночью, выстрелом в голову. Убийца вскрыл стоявший в квартире Лепле сейф и забрал деньги. Убил он хозяина квартиры, по-видимому, случайно. Знал, что Лепле возвращается домой поздно, но неожиданно наткнулся на хозяина. Пришлось стрелять — чтобы не оставить свидетелей.

Полиция подозревала, что ниточка от этого убийства тянется к Бельвилю, а от Бельвиля — к старому знакомому Эдит Пиаф вору Андре Валетту. Кто же мог сообщить ему, где живет Луи Лепле и, главное, что у него в квартире — денежный сейф? Скорее всего, Симона Берто, но подозревали и саму Эдит.

Для певицы наступили черные дни. Кабаре «Жернис» закрылось. Господа и дамы из артистической среды отшатнулись от Эдит, считая ее соучастницей убийства. Симону Берто забрали в приют для несовершеннолетних. Полицейские допрашивали Эдит, но арестовывать не стали — не было прямых доказательств ее вины.

Легионер и поэт Раймон Ассо

И тут на сцену вышел еще один спаситель — на этот раз им оказался антрепренер и поэт Раймон Ассо, этакий французский Николай Гумилев, в прошлом — офицер спаги и Иностранного легиона, долгое время служивший в Африке. Ассо — автор знаменитой патриотической песни, которую Эдит Пиаф бесстрашно исполняла и перед гитлеровцами, захватившими Париж. Эта песня называется «Вымпел легиона» и рассказывает о бесстрашных солдатах Иностранного легиона, составляющих и поныне славу Франции.

 Раймон Ассо разыскал всеми оставленную, несчастную Эдит и подарил ей новую, прекрасную жизнь. В нашей пьесе Эдит так рассказывает об этом: «Раймон сделал из меня звезду. Ему и папе Лепле я обязана всем, кроме таланта. Талантом я обязана Господу Богу. Раймон писал слова для моих песен. Он познакомил меня с чудесной женщиной, которую я называю Гит. Маргерит Моно, композитор. (…) Я уже не пою песни улицы.

 Раймон создал новую Пиаф: красивую, изящную, в маленьком черном платье, виртуозно причесанную — волосок к волоску. Я полюбила серьезные книги и стихи Рембо и Верлена, которые Раймон читал мне нараспев, набивая табаком свою трубку. Я полюбила и самого Раймона. Как я могла остаться к нему равнодушной, если у него — голубые глаза и он — бывший легионер! Мой командир удалил Симону, просто вышвырнул ее из моей жизни, как пустую консервную банку. Одну из тех, в которые она так любила собирать мои деньги! А чтобы никто из Бельвиля не осмелился напомнить мне о прошлом и занять место Андре Валетта, Раймон собрал своих друзей, бывших легионеров. И они навели на окраины Парижа такой страх, что имя Эдит Пиаф там теперь произносят с почтительным придыханием».

Раймон Ассо был страстно влюблен в Эдит Пиаф. Любовь к ней он сохранил до конца своей жизни. Раймон пережил свою воспитанницу и возлюбленную, его последними словами было: «Я иду к тебе, Эдит!». А вот Эдит, увы, не смогла в полной мере оценить благородную рыцарскую душу Раймона. Виной тому стала его излишняя властность. Эдит, бельвильская сорвиголова, этакий Гаврош в юбке не терпела, когда ею командуют. А Раймон Ассо, как и полагается бывшему офицеру, командовать слишком любил. Но, тем не менее, именно он огранил алмаз по имени «Эдит Пиаф» и сделал свою воспитанницу и возлюбленную «великой Эдит».

В расцвете славы

Во время Второй мировой войны Эдит Пиаф исполняла патриотический французский репертуар, несмотря на явную угрозу со стороны гитлеровцев-оккупантов. Она помогала воинам Сопротивления и стала национальной гордостью Франции. А после войны отправилась покорять Соединенные Штаты Америки, где и встретила главную любовь своей жизни, боксера Марселя Сердана.

О любви Эдит и Марселя написаны многие тома. Эдит увековечила эту страсть в своих песнях. Правда, этой любви мешало то, что Марсель был женат, имел двоих сыновей и не собирался разводиться. Сердан погиб в авиакатастрофе, когда летел к Эдит. Она так и не смогла оправиться от этой потери — за целую жизнь не смогла.

Словом, да здравствует любовь, дамы и господа! Только любовь делает нас достойными вечности! Потому что любовь — это вечная жизнь…

"Крымское время" №109  10 октября 2013г.