Елена ДЕРЕМЕДВЕДЬ, к.ф.н.
Ничем не примечательный мужчина чуть за сорок, с высоким лбом и пронзительными карими глазами, в безмолвии любовался изумительным видом, открывавшимся с зеленого холма. Перед ним находилось творение его рук: замок в стиле позднего Ренессанса. Боже, как же он скучал в этой варварской стране вдали от своей элегантной Франции!
Любуясь возведенным им дворцом, архитектор не мог и представить, что через несколько столетий в этом «почти французском» замке близ Львова, получившим название Подгорецкий, будут разыгрываться события советского фильма «Д'Артаньян и три мушкетера». Только сейчас вряд ли кто вспомнит, что имя этого человека было Гийом де Боплан.
Как родина оказалась мачехой
Гийом Левассер де Боплан (ок.1595-1685), математик, французский инженер и военный картограф, родился в конце XVI века в живописном городке Руан, что в северной провинции Франции — Нормандии. Левассеры были влиятельным семейством в округе, а отец Гийома положил начало дворянской линии после того, как удачно выкупил у обедневшего французского аристократа Винефей его родовое имение Боплан. Так он и его потомки стали Бопланами.
Поступив на военную службу, молодой Гийом быстро пошел в гору. Говорили, что своей карьерой он был обязан не столько своим талантам, сколько поддержке всесильного тогда маршала д'Анкра, который всячески покровительствовал юноше. Когда тому исполнилось чуть больше двадцати лет, маршал назначил своего протеже комендантом крепости Пон-д'Арш в Нормандии. В свободное от работы время Гийом увлекается картографией и военной инженерией.
В 1624 году маршал д'Анкр внезапно впал в немилость у короля, чем поставил под удар и карьеру своего фаворита. Де Боплан решил искать удачи в дальних краях. Он покидает Францию, направившись сначала в Индию, а потом — на Мадагаскар.
И вдруг неожиданный поворот судьбы! В начале 30-х годов XVII века Гийом де Боплан был приглашен польским королем Сигизмундом III (1587-1632), которому срочно понадобился военный инженер. До 1648 года француз честно отрабатывал свой хлеб на польской службе. А работать ему пришлось на территории современной Украины.
Зеленая улица для любителя крепостных стен
Появление Гийома де Боплана в этих местах было не случайным. Границы Польши упорно атаковала Османская империя, а набеги крымских татар и казаков становились регулярными. Крепости для защиты южных границ — вот в чем остро нуждалась страна. А построить эти укрепления должен был именно де Боплан, поскольку он признавался авторитетом в этой области. Гийом соблазнился не столько приличным заработком, сколько тем, что у него, наконец, появилась возможность заниматься любимым делом.
Подыскивая удобные для укреплений места, де Боплан знакомился с топографией и этнографией края. Не расставался он и со своей тетрадкой, куда заносил любопытные заметки об Украине, назвав ее страной казаков. По поручению преемника Сигизмунда III, нового польского короля Владислава IV (1632-1648), француз составил подробную карту, дополнив ее, кстати, изображением Крымского полуострова.
Пробыв на польской службе более семнадцати лет, де Боплан неожиданно собирает чемоданы и поспешно возвращается на родину, в Руан. Однако, что заставило его покинуть Польшу, остается тайной. Вряд ли его могло напугать восстание под руководством Богдана Хмельницкого. Скорее всего, француза заело пренебрежительное отношение и личная неприязнь к нему нового польского короля Яна-Казимира (1648-1668), который с прохладцей относился к возведению крепостей. Терпеть выходки надменного ляха Гийом не стал.
Вернувшись домой, де Боплан уединился в своем имении и занялся обработкой собранного материала. В 1651 году он издал солидный труд под названием «Описание Украины» («Description d'Ukranie»). И это было, пожалуй, впервые, когда Европа услышала слово «Украина».
Сухие люди эти картографы!
В этом сочинении де Боплан одним из первых приоткрыл для европейцев завесу над неизведанным тогда Крымом, который был окутан ореолом таинственности. Свои наблюдения он озаглавил «О Крыме или стране Тартарии». Гийом писал: «Крым — это большой полуостров на Черном море, расположенный к югу от Московии. Остров полон населяющих его татар, которые вышли из Великой Татарии. У них есть король, именуемый Ханом и находящийся в зависимости от Великого турка».
Французский инженер кратко характеризует крымские поселения. Это, скорее всего статистика, чем красочное описание действительности. Можно подумать, что француз либо был человеком, полностью лишенным чувства прекрасного, либо он вообще не был в Крыму, а информацию пересказывает со слов очевидцев. Судите сами. Так, Бачисарай — «город, где живет татарский хан; там возможно 2000 очагов», Мангуп — «плохонький замок, расположенный на горе, которая называется Баба. Все обитатели замка евреи, здесь, вероятно, не более 60 очагов», Ак-Мечеть имеет «около 150 очагов», Карасу «может иметь 2000 очагов» и т.д. Абсолютно никаких эмоций! Где же прославленное французское красноречие?
Лишь Балаклава и Кафа (Феодосия) удостоились более внимательного взгляда. Балаклаву де Боплан назвал самым красивым и удобным портом в мире, «ибо судно здесь всегда на плаву; каким бы ни был шторм, оно совершенно не испытывает качки, так как порт защищен от всех ветров высокими горами, окружающими бухту». Помимо прочего, он характеризует Балаклаву, как «порт и городок, где строятся корабли, галеры и галионы для Великого господина… В вышеозначенном городке не больше 120 очагов».
По утверждению картографа, Кафа — «столичный город Крыма, [в нем] находится турецкий губернатор — наместник Великого господина». Француз писал: «В городе татар немного, живут в нем преимущественно христиане, держащие в услужении невольников, покупаемых у татар, которые похищают их в Польше или Московии. В городе — 12 греческих церквей, 32 армянских и одна католическая св. Петра; здесь может быть от 5 до 6 тысяч очагов, но до 30 тысяч невольников, поскольку в этой стране пользуются только прислугой такого рода. Город наводнен купцами и ведет активную торговлю в Константинополе»
Де Боплан не спешит украшать свои заметка лирическими излияниями по поводу красот природы загадочного края. Все очарование Крыма заключается в нескольких строках, а именно: «От Балаклавы до Кафы берег моря очень высок и обрывист; вся остальная часть полуострова низкая. На равнине в южном направлении к Ору имеется много бродячих татарских селений, передвигающихся на двухколесных телегах...».
Уроки этнографии
Характеристика военного дела татар, роли войны в жизни ханства составляет значительную часть «крымских» записок де Боплана. Для француза, как и для любого тогдашнего европейца, татары — грозные и жестокие завоеватели. Не зря название «татары» часто толковалось как «выходцы из Тартара», что значит из ада. Де Боплан также повествует о жестоких чингизидах, которые напомнили французскому картографу … американских индейцев. Он писал: «Они невысокого стана … но коренасты, с крупными членами [тела], с высоким и толстым животом; плечи широкие, шея короткая, голова большая; лицо у них почти круглое, лоб широкий, глаза мало открытые, но совершенно черные и с длинным разрезом, нос короткий, рот довольно маленький, зубы белые, как слоновая кость, кожа смуглая, волосы очень черны и жестки, как конская грива. Вообще, они выглядят совершенно иначе, нежели христиане» И заключает: «Едва посмотрев на них, сразу можно понять, кто они такие».
Этнограф-самоучка, де Боплан пытается докопаться до истины, почему этот народ держит в страхе всю Европу. Сначала он пишет: «Все они храбрые и сильные воины, не поддающиеся усталости…они никогда не спят под иной крышей, нежели под открытым небом…По достижению двенадцатилетнего возраста их посылают воевать». Потом француз делится секретом выносливости татар, который оказался весьма простым, ведь «когда дети еще малы, матери стараются каждый день по одному разу купать их в воде, в которой растворена соль, чтобы сделать их кожу грубее и чтобы они стали менее чувствительными к холоду, когда им придется вплавь перебираться через реки в зимнюю пору».
Сабля, лук со стрелами, нож, огниво, шило и веревки для невольников – вот нехитрый арсенал татарского джентльмена удачи. Богатые могли позволить себе кольчугу, кафтан из стеганной хлопчатобумажной ткани, подбитый мехом лисицы, лисью шапку и красные сафьяновые сапоги, а бедные «отправляются на войну [считай] голыми, надев на плечи бараний тулуп, выворачивая его шерстью наружу во время зноя и в дождь». Неожиданно столкнувшись с такими субъектами, народ, естественно, приходил в ужас, поскольку «их можно принять за белых медведей, оседлавших лошадей».
Не смог обойти французский шевалье и вопрос, который будоражил воображение европейцев на протяжении нескольких столетий, — набеги и невольники. И здесь де Боплан разложил все по полочкам: «Являющийся их королем Хан, получив приказ Великого господина войти в Польшу, с величайшей поспешностью старается приготовить свои войска, то есть армию в 80 тыс. человек, если он сам лично участвует в походе. …Их вступление на вражескую землю происходит обыкновенно в начале января, поскольку лошади их не подкованы, то снег предохраняет их ноги». Татарское войско пряталось в степи, а когда останавливалось на отдых, не разводило костры, избегая встречи с польской армией. После похода татары делили добычу, состоящую из невольников и скота. «Самое бесчеловечное сердце содрогнулось бы при виде того, как разлучаются муж с женой, мать с дочерью без всякой надежды увидеться когда-нибудь, отправляясь в прискорбную неволю… одни — в Константинополь, другие — в Крым, третьи — в Анатолию», — сокрушался де Боплан.
Гурманам на заметку
Благодаря любопытным заметкам француза европейская кулинария шокировала гурманов экзотическим блюдом из сырого мяса, так сказать, бифштексом по-татарски. «Лошадиное мясо для них вкуснее, чем мясо вола, овцы, козы, — сообщает де Боплан, — … зарезать лошадь они решаются не иначе, как убедившись, что она очень больна и что нет никакой надежды пользоваться ею….». Мясо готовят следующим образом: кладут его на спину лошади, подтягивая как можно теснее подпругу, затем садятся на лошадь и скачут два-три часа. Когда лошадь расседлывают, то переворачивают мясо другой стороной, и снова скачут два-три часа. «И тогда мясо уже считается приготовленным по их вкусу, как бы тушеное. Вот их деликатесы и их приправы», — констатирует Гийом.
В пищу татары употребляли пшено, ячменную и гречневую крупу, много меда, пекли хлеб, пили брагу из вареного проса и водку, привезенную из Стамбула. «Так, в конечном счете, и живут эти несчастные люди» — сочувственно подытожил свои этнографические «изыскания» Боплан.
На юго-восточных границах Речи Посполитой французский инженер провел долгих семнадцать лет. Именно здесь, а не на родине, де Боплану удалось раскрыть свой талант военного архитектора и картографа. Книга «Описание Украины» и множество фортификационных построек … Скажем так — немало для одного-то француза.
Комментариев нет:
Отправить комментарий