Игорь АЗАРОВ
Всякий
вздор почему-то очень хорошо запоминается. С детских лет помню строчки из
глупейшей (не верите — прочитайте сами) «Советской азбуки» Маяковского — это
1919 год:
«Фазан
красив. Ума ни унции.
Фиуме
спьяну взял д’ Аннунцио»
С унциями и фазанами все ясно. А вот про Фиуме и Д’Аннунцио
— разговор впереди. Будем считать, что Маяковский своими тремя предложениями дал
нам схему повествования. Впрочем, порядок изложения материала — это уже моя
забота.
После
Первой мировой войны рухнули четыре великие империи — Австро-Венгерская,
Российская, Германская и Османская.
Из державы
Габсбургов победители «выкроили» новые государства — Чехословакию, Венгрию, Австрию
и Королевство сербов, хорватов и словенцев, т.е. будущую Югославию. Ряд
территорий оказались спорными — в их числе Фиуме (Риекка), порт на Адриатике.
Этот город хотели получить и югославы, и итальянцы, да и Австрия была бы рада
сохранить для себя выход к морю. Пока политики решали, авантюристы действовали.
Власть в Фиуме (там была большая итальянская община) захватил (08.09.1919) поэт
и герой прошедшей войны Габриеле Д’Аннунцио. Он опирался не только на местных
жителей, но и на отряды ардити (т.е. «пылкие»), свою «армию» — анархистов,
социалистов, демобилизованных солдат, разорившихся лавочников, крестьян,
безработных.
Официальная
Италия захвата Фиуме не поддержала, и премьер Франческо Нитти приказал генералу
Пьетро Бадольо выгнать Д’Аннунцио из захваченного города. Черта с два!
На сторону
поэта перешел 25-тысячный гарнизон, более того — даже некоторые корабли ВМФ
Италии. Д’Аннунцио удерживал власть над Фиуме почти полтора года! У нас принято
смеяться над нововведениями Д’Аннунцио — «Революционную конституцию» для Фиуме
он написал в стихах, ввел непременное музыкальное образование населения в ранг
конституционной нормы, объявил пиратство главным источником «государственных
доходов», а кокаина в городе было часто побольше, чем хлеба.
Но «режим Д’Аннунцио»
признал равенство всех граждан — вне зависимости от расы, языка,
вероисповедания, сословной принадлежности и пола; женщины получили все
политические права; «государство» гарантировало прожиточный минимум, пенсии,
пособия и защиту интересов трудящихся. Именно тогда Д’Аннунцио сказал:
«Настоящий поэт тот, кто может создать идеал и предположить его в дар своим
братьям».
Своему
политическому конкуренту, Бенито Муссолини, наш герой писал так: «Я рискнул
всем, и теперь я — хозяин Фиуме. А вы, вы дрожите от страха! Если хотя бы
половина Италии обладала храбростью жителей города и моих ардити, мы были бы
уже властителями мира».
На гербе
Республики Фиуме был гордый девиз: Quis contra
nos? — «Кто против нас?»
Но против
были многие. Мирный договор в Рапалло поставил Д’Аннунцио в критическое
положение — 26 декабря 1920 года он сложил полномочия правителя и военного коменданта
Республики Фиуме и — получив, кстати, гарантии безопасности не только для себя,
но и для своих сторонников, — покинул город.
Значительная
часть ардити сразу же перебежала к Муссолини — в фашисты.
Сам Д’Аннунцио
поселился близ озера Гарда и занялся созданием Партии трудящихся — по образцу
британских лейбористов. Он не собирался уходить из политики!
«Фазан красив»
Габриеле
Рапаньетта Д’Аннунцио появился на свет 12 марта 1863 года в семье дворянина, мэра
городка Пескара — на Адриатическом побережье Италии. Жгучий контраст между
набожной, кроткой матерью и совершенно неуправляемым, буйным, развратом отцом,
видимо, с ранних лет наложил отпечаток на психику Габриеле. Ему всегда хотелось
быть в центре скандала, а рано проснувшаяся сексуальность не только определяла
его творческие поиски и стиль жизни, но и не покидала Д’Аннунцио практически до
его последних часов. Он был типичный сексуальный агрессор. Самый первый скандал
разразился, когда совсем еще маленький Габриеле сделал настойчивую попытку
направить руки одевавший его монахини к своим гениталиям. Потом, повторяюсь, до
конца жизни — сплошной загул, с дуэлями, скандалами и сексуальными экспериментами
всех видов.
При этом Д’Аннунцио
был весьма дурен собой. Посвятивший итальянцу биографический очерк поэт и
переводчик Илья Кормильцев внешность нашего героя описывает так: «Маленький
лысый мужчина с огромным носом и рыбьими глазами навыкат, глазами маньяка или
гения». И далее: «В отношениях с женщинами Д’Аннунцио был крайне эгоистичен и
не всегда бескорыстен, что не помешало ему остаться в памяти современниц
великим любовником».
Кстати,
много интересного можно узнать из очерка о Д’Аннунцио как раз в книге «100
великих любовников».
Его секрет
лучше всех, наверное, поняла Айседора Дункан — одна из немногих, кто сохранил в
отношениях с Д’Аннунцио холодный рассудок: «Этот лысый невзрачный карлик в
разговоре с женщиной преображался, прежде всего в глазах собеседницы. Он
казался ей почти Аполлоном, потому что умел легко и ненавязчиво дать каждой женщине
ощущение того, что она является центром вселенной».
Так что
Владимир Владимирович Маяковский против истины погрешил — «фазан» был вовсе не
красив. И это лишний раз доказывает затасканную истину: женщины любят ушами!
«Ума ни унции»
И тут
сразу, не приступая к рассказу, отметим: чушь, Д’Аннунцио был умен и
исключительно талантлив. Его влияние на современников — литераторов, критиков, музыкантов,
художников, актеров — было огромным. Восторженные строки посвятил итальянцу сам
Николай Гумилев:
И, конь
встающий на дыбы,
Народ
поверил в правду света,
Вручая
страшные судьбы
Рукам
изнеженным поэта.
Кстати, в
1904 году полное (на тот момент) переводное собрание сочинений Д’Аннунцио было
издано в Киеве. А в 2010 году роскошный 6-томник Д’Аннунцио увидел свет в
Москве — значит, читают!
Литературный
успех нашего героя тоже был скандален. Первый поэтический сборник Габриеле
издал в 16 лет, на папочкины деньги, причем как-то сумел дать в газеты
объявление о своей внезапной и загадочной смерти — конечно, был раскуплен весь
тираж!
К началу
Первой мировой войны Д’Аннунцио был весьма известным, благополучным, богатым и
… предельно скандальным автором. Его спектакль (балет) «Мученичество Святого
Себастьяна» (1911 г.) — музыку написал Клод Дебюсси,
декорации и костюмы создал Леон Бакст — вызвал гнев архиепископа Парижа;
католического мученика играла … Ида Рубинштейн — женщина, еврейка, лесбиянка!
А в России
«Пизанеллу» Д’Аннунцио ставил сам Всеволод Мейерхольд
— тоже с Идой Рубинштейн.
Первая
мировая война — второе дыхание для Д’Аннунцио, которому перевалило за
пятьдесят. Я согласен с Ильей Кормильцевым, который пишет: «Д’Аннунцио, ставший
авиатором в пятьдесят два года, вызывает большее уважение, чем Гайдар,
командовавший полком в шестнадцать. Первому, в отличие от второго, было что
терять».
Вообще
участие именитого и немолодого писателя в дерзких вылазках торпедных катеров,
переход в авиацию, смелые полеты, потеря глаза… Потом захват Фиуме… Это
биография кондотьера эпохи Макиавелли и Чезаре Борджиа — Габриеле Д’Аннунцио
поздновато явился в этот мир! Итак, «ума ни унции»? С умом было как раз очень
неплохо. «Ни унции» — это о чувстве самосохранения.
После
Фиуме, даже порастеряв значительную часть своей славы и воинства, Д’Аннунцио
был единственным политиком, который мог противостоять фашистам Муссолини. Их
взаимоотношения были запутанные, как говорят, «вместе тесно, а врозь скучно».
13 августа
1922 года на вилле «Витториале», принадлежавшей поэту, произошло странное и
страшное событие. Собрались гости, Луиза Баккара, очередная любовница Д’Аннунцио,
играла на рояле, а сам хозяин виллы наслаждался музыкой, стоя у распахнутого
окна. Как он упал вниз? Габриеле получил тяжелую травму и пять дней пролежал в
коме. Его выбросил в окно фашист Альдо Финци (удивительно — еврей), один из
«ультра» группировки Роберто Фариначчи. Знал ли Муссолини о том, что готовится
«акция» против Д’Аннунцио? Может, и знал. А вот что он знал точно: 15 августа Д’Аннунцио
планировал встречу с премьером Нитти, и соединение усилий этих политиков могло
перекрыть фашистам путь к власти.
А теперь
неукротимый Габриеле Д’Аннунцио понял, что проиграл. В 1922 году власть в
Италии захватили фашисты. Но Муссолини был очень умен. «Когда зуб портится, его
покрывают золотом», — так говорил дуче. В феврале 1924 года Муссолини выпросил
у короля Италии Виктора Эммануила III титул для Д’Аннунцио — так
простой дворянин стал князем Монтеневозо (можно перевести «Снежногорский»),
затем Д’Аннунцио сделают еще и президентом Академии Наук.
Очень
скоро поэт понял, что ничего не значит. В 1922—1927 годах они с Муссолини
обменивались письмами ежедневно (!) Потом — все реже. Пришлось смириться со
«зловонием мирной жизни», которой он так боялся. Д’Аннунцио не знал отказа,
если просил для кого-то из старых друзей орден, прибавку к пенсии, повышение в
чине. Но и не больше.
Сначала
Муссолини и Д’Аннунцио сближала антипатия к Гитлеру. Еще в 1934 году Муссолини
говорил, что «германский национал-социализм — дикое варварство», а «европейская
цивилизация будет разрушена если позволить этой стране убийц и педерастов (т.е.
Германии) завладеть нашим континентом».
Д’Аннунцио
тогда писал дуче: «Я знаю, что прозорливость помогла тебе отбросить сомнения и
вытолкать взашей этого подлеца, Адольфа Гитлера … Это пачкун способен… измазать
кровью все человеческое и божественное».
Однако уже
через три года Рим прочно был пристегнут к триумфальной колеснице Берлина. 30
сентября 1937 года, превозмогая болезнь, Д’Аннунцио встречал на вокзале
Муссолини, возвращавшегося от Гитлера. «Этот союз приведет Италию к краху», —
сказал старый авантюрист, но его уже не слушали.
Габриеле
Рапаньетта Д’Аннунцио умер (по официальной версии) от инсульта. В
действительности же, сейчас в этом нет сомнений, Д’Аннунцио отравила его
последняя любовница — медсестра Эми Хайфлер, агент немецкой разведки.
Любопытно
вот что. Википедия сообщает, что поэт умер 1 марта, обстоятельная биохроника,
Муссолини называет другую дату — 31 марта, а у Ильи Кормильцева находим вообще
19 сентября. С годом разночтений нет — 1938.
"Крымское время" №53 от 23 мая 2013
Комментариев нет:
Отправить комментарий