Наверное, очень романтично подарить любимой женщине — так, между прочим, — Ливадию. Причем не марочный портвейн «Ливадия», а дворец на южном берегу Крыма. Царский подарок? Конечно, царский! И он был преподнесен государем императором Александром II своей маленькой и хрупкой женушке Марии, в которой он души не чаял, которую полюбил, казалось, навсегда.
Но дворцовая роскошь оставляла государыню равнодушной. Она легко расставалась с серебряными и золотыми вещами — отдавала их на благотворительные цели, туда же шли и денежные подарки венценосного супруга. Что же нужно было императрице больше злата и дворцов? То же, что и простой горничной, — настоящей любви. Чтобы как в сказке — до гроба. Но даже цари не способны на чудеса…
«Она страшно мне понравилась…»
Княжна Мария
История эта, несмотря на прозаичный финал, действительно начиналась по-сказочному. В 1838 году двадцатидвухлетний великий князь Александр Николаевич отправился в Европу — правда, не для того, чтобы себя показать, а больше для того, чтобы других посмотреть. В соответствии с заранее составленным списком, ему представляли немецких принцесс, которые могли претендовать на роль невесты наследника русского престола. Принцессу Марию в список не включили, поскольку ей было всего …четырнадцать лет. Через год цесаревич снова отправился на «смотрины» в Германию. Тоскливая процедура затянулась, Александр утомился и собрался покинуть страну, чтобы попытать счастья в Англии. Но его уговорили заехать на один день в Дармштадт. В Дармштадте Александра пригласили вечером поехать в театр. В глубине театральной ложи великий князь увидел молодую принцессу, почти ребенка, и был так тронут ее «скромной прелестью», что, вернувшись из театра, объявил сопровождавшему его в дороге поэту Василию Жуковскому, что выбор сделан: он нашел жену, которая ему нужна, и больше никуда не поедет. Звали избранницу Александра по-немецки просто: Вильгельмина Августа София Мария.
История эта, несмотря на прозаичный финал, действительно начиналась по-сказочному. В 1838 году двадцатидвухлетний великий князь Александр Николаевич отправился в Европу — правда, не для того, чтобы себя показать, а больше для того, чтобы других посмотреть. В соответствии с заранее составленным списком, ему представляли немецких принцесс, которые могли претендовать на роль невесты наследника русского престола. Принцессу Марию в список не включили, поскольку ей было всего …четырнадцать лет. Через год цесаревич снова отправился на «смотрины» в Германию. Тоскливая процедура затянулась, Александр утомился и собрался покинуть страну, чтобы попытать счастья в Англии. Но его уговорили заехать на один день в Дармштадт. В Дармштадте Александра пригласили вечером поехать в театр. В глубине театральной ложи великий князь увидел молодую принцессу, почти ребенка, и был так тронут ее «скромной прелестью», что, вернувшись из театра, объявил сопровождавшему его в дороге поэту Василию Жуковскому, что выбор сделан: он нашел жену, которая ему нужна, и больше никуда не поедет. Звали избранницу Александра по-немецки просто: Вильгельмина Августа София Мария.
Александр тут же написал письмо отцу, императору Николаю Первому: «Здесь, в Дармштадте, встретил я дочь Царствующего Великого герцога, принцессу Марию. Она страшно мне понравилась, с самого первого момента, когда я ее увидел… И, если ты позволишь, дорогой папа, после моего посещения Англии, я снова возвращусь в Дармштадт».
Родители великого князя не сразу дали согласие на брак. Но молодой человек упорствовал: «Я люблю ее, и я скорее откажусь от трона, чем от нее. Я женюсь только на ней, вот мое решение!»
Цветок померанца
Мария Александровна и Александр II
Любопытное совпадение: как и в нынешнем году, на этой неделе 170 лет назад завершалась Светлая седмица. В этот день, в 1841 году, состоялось венчание наследника цесаревича и великого князя Александра Николаевича и великой княгини Марии Александровны (в декабре 1840 года принцесса приняла православие).
Любопытное совпадение: как и в нынешнем году, на этой неделе 170 лет назад завершалась Светлая седмица. В этот день, в 1841 году, состоялось венчание наследника цесаревича и великого князя Александра Николаевича и великой княгини Марии Александровны (в декабре 1840 года принцесса приняла православие).
Современницы вспоминали, что венчальный туалет цесаревны был роскошен — белый сарафан, расшитый серебром и бриллиантами, красная орденская лента через плечо, пунцовая бархатная мантия, обшитая горностаем, на голове — бриллиантовая диадема, серьги, ожерелье, браслеты — тоже бриллиантовые. Но императрица Александра Федоровна (жена Николая I) посчитала, что «невинное и чистое чело» молодой принцессы должны украшать не алмазы, а цветок померанца. Императрица сама воткнула несколько веток живых цветов между бриллиантами в корону, а маленькую ветку приколола на груди невесты.
«Бракосочетание совершилось в Большой церкви Зимнего дворца, в присутствии их величеств, всех наличных членов Императорского Дома и прибывших нарочно для участия в этом семейном торжестве принца Вильгельма Прусского, наследных великих герцогов Гессен-Дармштадтского и Саксен-Веймарского и принцев: Александра и Эмиля Гессенских. После венчания Николай I с новобрачными появился на балконе Зимнего дворца, обращенном к Адмиралтейству. И он, и Цесаревич были оба в казачьих мундирах. Восторгам и шумным восклицаниям несметной толпы, залившей Дворцовую площадь, не было конца. Те же радостные клики приветствовали их величества и новобрачную чету на другой день, при прогулке их в экипажах по ярко иллюминованным главным улицам столицы» — эти строки мы читаем в Российском биографическом словаре Половцова.
Слабое место государя
За будущим великим реформатором, уже государем (с 1855г.) Александром II, освободившим крестьян от крепостной зависимости (1861), была замечена одна, довольно распространенная слабость мужского характера — он бурно увлекался и терял голову из-за прекрасных дам. Александра Федоровна, императрица-мать, горестно восклицала в своем дневнике: «Что станет с Россией, если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?!». К сожалению, и венчание не остудило пыл царственного ловеласа…
Александр II
А что же Мария Александровна? Жизнь императрицы как бы распадается на две части: до 1865 года и после. Первые почти 25 лет после замужества она жила в окружении любящих ее людей, и сама была нежно привязана к мужу и детям. Она добросовестно исполняла обязанности, которые налагал на нее высокий сан. Правда, обязанности эти не доставляли ей удовольствия, напротив, требовали постоянного напряжения. И все-таки «она знала тогда только радости и величие своего положения, но не вкусила еще ни горечи его, ни тяготы», — вспоминала фрейлина Анна Тютчева.
А что же Мария Александровна? Жизнь императрицы как бы распадается на две части: до 1865 года и после. Первые почти 25 лет после замужества она жила в окружении любящих ее людей, и сама была нежно привязана к мужу и детям. Она добросовестно исполняла обязанности, которые налагал на нее высокий сан. Правда, обязанности эти не доставляли ей удовольствия, напротив, требовали постоянного напряжения. И все-таки «она знала тогда только радости и величие своего положения, но не вкусила еще ни горечи его, ни тяготы», — вспоминала фрейлина Анна Тютчева.
Екатерина Долгорукая
А горечь и тяготы не заставили себя ждать. Действительно, ни одна из государынь не подвергалась такому ужасающему террору в России, как Мария Александровна. Пережить шесть покушений на августейшего супруга, жить в тревоге за государя и венценосных детей долгие четырнадцать лет, с момента первого выстрела террориста Каракозова до взрыва в столовой Зимнего дворца в феврале 1880 года, унесшего одиннадцать жизней, — такое пережить суждено лишь немногим.
А горечь и тяготы не заставили себя ждать. Действительно, ни одна из государынь не подвергалась такому ужасающему террору в России, как Мария Александровна. Пережить шесть покушений на августейшего супруга, жить в тревоге за государя и венценосных детей долгие четырнадцать лет, с момента первого выстрела террориста Каракозова до взрыва в столовой Зимнего дворца в феврале 1880 года, унесшего одиннадцать жизней, — такое пережить суждено лишь немногим.
Но одним из таких тяжких испытаний для Ее Величества Императрицы Марии стало присутствие в личной свите государыни молоденькой, обаятельной фрейлины — княжны Екатерины Михайловны Долгорукой, в которую отчаянно и головокружительно быстро влюбился ее обожаемый муж. В одном из писем Александра II Долгорукой есть значительная фраза: «Что же делать?! Влюбились, как кошки, и на миг расстаться не можем!».
Последний аккорд
Кандидат исторических наук Светлана Бестужева-Лада уточняет, что об увлечении Александра II княжной Долгорукой заговорили в салонах и дворцах Петербурга в 1867 году. К этому времени царь-реформатор был уже крайне измучен и утомлен властью и, по словам приближенных к нему лиц, «переставал быть царем, как только заканчивал прием своих министров и снимал парадный мундир». К тому же двадцатилетняя княжна так покоряла юной свежестью, кротостью и вкрадчивостью манер, за которыми таилась нежная, впечатлительная натура.
Государыня узнала о свершившемся от самого императора. Скрывать от нее тайну он уже не мог — в 1872 году княжна Долгорукая родила ему сына Георгия, а еще через год — дочь Ольгу. Что императрица думала по этому поводу, можно только гадать. Даже в самые тяжелые часы жизни она никому и словом не обмолвилась о связи мужа. «Кто может знать, — писала фрейлина Толстая, — что было сказано между ними, и какому чувству она повиновалась, проявляя терпение и снисходительность?»
Через десять лет любовной связи Екатерина Долгорукая тайно переселилась в Зимний дворец. Княжна заняла небольшие покои прямо над покоями государыни — последней часто приходилось слышать над головой крики и шаги детей…
Мария Александровна
Мария Александровна умерла в Петербурге 22 мая 1880 года — ночью, одна. Никто не мог точно указать минуту ее смерти. Когда-то она говорила: «Не люблю этих пикников возле смертного одра». Желание ее было исполнено. «Эта тихая одинокая смерть, — писала фрейлина Александра Толстая, — стала гармоничным и возвышенным заключительным аккордом жизни, такой чуждой шуму и земной славе».
Мария Александровна умерла в Петербурге 22 мая 1880 года — ночью, одна. Никто не мог точно указать минуту ее смерти. Когда-то она говорила: «Не люблю этих пикников возле смертного одра». Желание ее было исполнено. «Эта тихая одинокая смерть, — писала фрейлина Александра Толстая, — стала гармоничным и возвышенным заключительным аккордом жизни, такой чуждой шуму и земной славе».
Памятник императрице Марии
Согласно завещанию, как и все императрицы Дома Романовых, она была погребена в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга шесть дней спустя, 28 мая (10 июня) 1880 года. После ее кончины в шкатулке нашли письмо, адресованное супругу, в котором она благодарила его за все годы, проведенные вместе и за подаренную ей так давно, 28 апреля 1841 года — «vita nuova» (новую жизнь).
Согласно завещанию, как и все императрицы Дома Романовых, она была погребена в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга шесть дней спустя, 28 мая (10 июня) 1880 года. После ее кончины в шкатулке нашли письмо, адресованное супругу, в котором она благодарила его за все годы, проведенные вместе и за подаренную ей так давно, 28 апреля 1841 года — «vita nuova» (новую жизнь).
Вместо послесловия
Вторая семья Александра Второго
Менее чем через два месяца после похорон императрицы Александр II обвенчался с Екатериной Долгорукой, вступив с ней в морганатический брак, и она светлейшей княгиней Юрьевской.
Менее чем через два месяца после похорон императрицы Александр II обвенчался с Екатериной Долгорукой, вступив с ней в морганатический брак, и она светлейшей княгиней Юрьевской.
Не забывал Александр II и про «подарок» своей первой жене — Ливадию. В Крыму император представил новую супругу своей свите в Ливадийском дворце. Новобрачные зажили в нем уединенно, посторонних видя от случая к случаю — за обедом или вечерней партией в карты.
Спустя год, 1 марта 1881 года, после седьмого покушения на царя-освободителя на набережной Екатерининского канала в Петербурге Александр II скончался. Княгиня Юрьевская пережила своего мужа на тридцать с небольшим лет и умерла в 1922 году в Ницце.
Для нас, крымчан, вещественным памятником непростой любви Александра II был Ливадийский дворец. Не нынешний, возведенный по распоряжению внука Александра II, Николая II, в 1911 году, а прежний — построенный архитектором Ипполитом Монигетти в 1866-м. От старого дворца осталось немного — двадцать две мраморные вазы, несколько скамеек, и еще несколько малых архитектурных форм, украшавших до недавнего времени Ливадийский парк. В девяностых, уже во времена незалежной Украины, все уникальные вазы, часть скамеек и пр. бесследно «исчезли». По слухам, некоторые из них видели на ялтинских дачах новых «хозяев жизни». На страницах «Крымского времени» мы писали об этом, но, насколько мне известно, «пропажу века» даже не искали…
"КВ" №46 от 28 апреля 2011.
Полный вариант статьи опубликован мультимедийной службой новостей "НАША ДЕРЖАВА"
Комментариев нет:
Отправить комментарий