Террористы, жандармы, министры…

Игорь Азаров

Для писателя (драматурга, сценариста) история — алмазная россыпь идей и сюжетов. Умелая огранка превращает алмазы в бриллианты. Разве Дюма и Вальтер Скотт, Цвейг и Дрюон, Ян и Пикуль не заслужили звания «ювелиров истории», обогативших «делами давно минувших дней» всемирную литературу? Конечно, любой писатель — сам творец, по лабиринту фактов он продвигается, высоко подняв над головой факел своей фантазии. И чем ярче пылает этот факел, тем причудливее выглядят факты. Кому-то мы это охотно прощаем, кому-то ставим в укор. При этом читатель (зритель) охотно принимает костюмированные игры в историю, если они занимательны, — примером тому успех псевдоисторических детективов от Бориса Акунина.

Но бывает и так, что ничего за историю «додумывать» не надо. Достаточно просто излагать факты — жизнь сама автор блистательных детективных сюжетов.

День проломленных черепов

Санкт-Петербург, большой доходный дом у Московского вокзала (сейчас — Невский проспект, 91), в одной из квартир ждут гостей. Точнее — одного гостя. Только тот, чуя неладное, прихватит с собой, на всякий случай, племянника. На календаре — 16 декабря 1883 года, пятница. На часах — четыре часа дня. Холодно. Столица империи погружается в стылый предвечерний сумрак. Звонок в дверь!

На двоих пришедших — трое убийц. Впрочем, нет — двое. Один, Сергей Дегаев, убивать не будет… А вот Вася Конашевич (24 года, бывший учитель) и Коля Стародворский (21 год, бывший семинарист) умело управляются с тяжелыми ломиками. Старший из гостей пытается спастись в ватерклозете, но оборона прорвана, он умирает в луже крови. Младшему тоже проломили череп, но, в дикой спешке, не добили — парень дождётся полиции и успеет дать показания, умрет уже в больнице. Итак, пока юные Конашевич и Стародворский крушат черепа, 26-летний Дегаев в истерике мечется у них под ногами и, нанюхавшись свежей крови, грохается в обморок…

Через день о жутком убийстве говорит весь Петербург. Государственный секретарь А.А. Половцов, со слов министра внутренних дел, пишет 18 декабря в дневник: «Убийцы переменили окровавленное белье и платье и скрылись. Жильцы соседней квартиры, слышавшие шум, сообщили дворнику, но покуда пришла полиция, покуда взломали двери, прошло много времени. Толстой (министр внутренних дел — Авт.), рассказывая это, выразил сомнение о возможности разыскать убийцу».

Возможно, граф Дмитрий Андреевич Толстой (1823-1889) позже — в глубине души — будет даже благодарен убийцам. Когда узнает всю правду.

Жандармская звезда

Георгий Порфирьевич Судейкин (1850-1883) — о нем мы знаем совсем мало. Из захудалых дворян — без древних корней, связей и средств. Служил в армии, перевелся в жандармерию. Начал свое восхождение в Киеве, был адъютантом шефа киевских жандармов генерала Павлова. Умело используя провокаторов, шантаж и подкуп, Судейкин за два года фактически разгромил киевское отделение «Народной воли».

Проявлял личное мужество — сам, вступив в перестрелку, задержал нескольких боевиков.

Гибель Александра II 1 марта 1881 года, атакованного террористами средь бела дня в самом центре столицы, наглядно показала: спецслужбы империи работают из рук вон плохо. В органах МВД началась грандиозная чистка. Новый государь Александр III вышиб в отставку либерального министра графа М.Т. Лорис-Меликова; вакансии стали заполняться свежими людьми. Одним из таковых и оказался Георгий Судейкин, в июле 1881 года переведенный из Киева в Питер по рекомендации прокурора Киевского ВО генерала В.С. Стрельникова.

Перебравшись с берегов Днепра на берега Невы, наш скромный герой начал делать стремительную карьеру, проявляя недюжинный ум, деловую хватку и работоспособность, помноженные на безудержное честолюбие. Ему покровительствовали министр внутренних дел граф Н.П. Игнатьев и директор Департамента полиции В.К. Плеве. Судейкин возглавил секретное охранное отделение канцелярии столичного градоначальника: «получил карт-бланш на борьбу с подпольем и достиг на этом поприще немалого успеха» (См. «Совершенно секретно», № 11, 2009). Георгий Порфирьевич смог в короткий срок разгромить питерское подполье народовольцев, причем также эффективно, как ранее он разгромил киевское. Одна из операций, проведенная Судейкиным, впечатлила самого Александра III — ловкий жандармский штабс-капитан получил очень солидную премию в 15 тысяч рублей.

Но в мае 1882 года новым министром внутренних дел был назначен граф Д.А.Толстой. Для этого вельможи Судейкин был лишь полезным винтиком в сложной машине карательных органов. Судейкин понял, что карьера затормозилась. Правда, в 1882 году его сделали подполковником, даже создали под него совершенно уникальный пост — инспектора Петербургского отделения по охранению общественной безопасности и порядка…

Но Судейкину уже хотелось большего. Нужно было придумать что-то такое…

На ловца и зверь бежит

В сети пламенного борца с крамолой угодил отставной штабс-капитан Сергей Петрович Дегаев, 1857 года рождения, дворянин из приличной семьи, очень неглупый, но издерганный и нервозный молодой человек, тесно связанный с народовольческим подпольем. Дегаев как-то уже оказывался на крючке у Судейкина, но соскочил, а тут попался на горячем: Сергей был арестован в Одессе, где по поручению единственной оставшейся в России руководительницы «Народной воли» Веры Фигнер пытался организовать подпольную типографию. Взяли Дегаева, повторюсь, с поличным. И Судейкин тут же примчался в Одессу.

Андрей Никитин (См. «Секретные материалы» № 17, 2005) пишет, что у Судейкина на руках был бронебойный компромат — фотографии весьма откровенных сцен, когда Дегаев якобы забавлялся с 11-летней проституткой. Сие сомнительно! Во-первых, Дегаев был женат и свою Любу очень любил; во-вторых, что еще важнее, мудрено представить, что в начале 80-х годов позапрошлого века тайная фотосъемка вообще была технически осуществима.

Скорее всего, Судейкин действовал не шантажом, а убеждением.

Он просто вскружил голову морально нестойкому и достаточно внушаемому Дегаеву обещаниями их скорого совместного восхождения к власти и славе. Естественно, во благо народное.

Облетевшая шелуха

Мне как-то уже приходилось цитировать замечательного историка и переводчика Михаила Гаспарова, говорившего, что советские учебники истории словно бы написаны Швабриным для Пугачева. Все бунтари и революционеры преподносились нам как ангелы в белых одеждах, им противостояли отвратительные и порочные силы зла — цари, попы, министры и жандармы. На самом деле, «светлые идеалы» свободы чаще всего вдохновляли маргиналов — с маргинальными идеями, вкусами и методами решения проблем. Самым маргинальным из всех методов политической борьбы является террор — индивидуальный или массовый, это уже детали.

Любой террорист — преступник. Общество, где террору ищут оправдания, глубоко больное и прочное. Восхищаться всей этой шайкой кибальчичей и желябовых — глупо и аморально. Я не хочу сказать, что среди народовольцев не было людей хоть и заблудших, но с чистым сердцем, доброй душой и ясными мозгами. Они были. Но в основной своей массе это были именно маргиналы, вне места в нормальном обществе. И хотели они счастья только для себя — персонально. Как хочет счастья только для себя большинство всех «идейных борцов». Экс-мэр Москвы Гавриил Попов очень точно выдал характеристику российским народовольцам — нигилистам: «только великая смута дает шансы властолюбцам, амбиции которых не соответствуют их дарованиям, хотя бы на мгновение попасть в «соблазнительные» кабинеты».

Вот на этом самом и сыграл Судейкин! Подобное притягивается подобным.

Крах и искупление

Для начала Дегаева зачислили на службу в санкт-петербургскую охранку с очень приличным окладом — 300 рублей в месяц. Дегаев деньги отработал: сдал жандармам и Веру Фигнер, и всю «военную организацию» народовольцев — десятки человек. По всей стране выявлялись и ликвидировались подпольные типографии, динамитные мастерские, конспиративные квартиры нигилистов. Дальше больше. Судейкин хочет через Дегаева переманить в Россию тех деятелей «Народной воли», которые укрылись за пределами империи — например, Льва Тихомирова, блаженствующего в Швейцарии. Дегаев едет к Тихомирову (май 1883) и признается ему во всех своих грехах! Тихомиров объясняет: искупить их можно только убив Судейкина. А Георгий Порфирьевич летом 1883 года посвящает Дегаева в страшную тайну: граф Толстой и брат царя, великий князь Владимир Александрович готовят… убийство императора. Александр III якобы поручил Судейкину опередить заговорщиков!

Дегаев понял, что попал в жернова. Он вырывается в Париж. Судейкину эту поездку объясняет так: нужно заручиться поддержкой зарубежного центра и подобрать там надежных бомбистов. В Париже Дегаев еще раз встречается с Тихомировым, тот вновь повторяет требование: убить Судейкина. В помощь Дегаеву выделяются боевики Конашевич и Стародворский…

16 декабря 1883 года на конспиративной квартире Дегаева эта «бригада» забила ломиками подполковника Георгия Порфирьевича Судейкина и его племянника, агента полиции Николая Судиловского. С рассказа об этом мы и начали…

А 18 декабря важный чиновник Половцов записал в своем дневнике: «Судейкин был выходящая из общего уровня личность, он нес жандармскую службу не по обязанности, а по убеждению, по охоте. Война с нигилистами была для него нечто вроде охоты со всеми сопровождающими ее впечатлениями. Борьба в искусстве и ловкости, риск, удовольствие от удачи, — все это играло большое значение в поисках Судейкина и поисках, сопровождавшихся в последнее время чрезвычайным успехом».

Половцов и представить себе не мог, каких «успехов» жаждал Судейкин!

А Георгий Порфирьевич был уверен, что устранив с пути всесильного министра Толстого, а потом предотвратив покушение на царского брата, он сам займет место в сонме первейших вельмож империи…

Что было потом

После убийства Судейкина Дегаев очень своевременно перебрался в Париж. Там его ждал «трибунал», составленный Тихомировым, переводчиком марксова «Капитала» Германом Лопатиным и будущим кадетом Василием Карауловым. Дегаев выдал всех агентов полиции, внедренных в подполье, рассказал об убийстве Судейкина и выразил готовность свести счеты с жизнью, если этого потребует «трибунал».

В итоге он закончил свои дни 26 января 1921 года в США. Судьба Дегаева потрясающая: нигилист, провокатор, террорист стал…профессором, преподавал математику в университете Южной Дакоты, был деканом инженерного колледжа. Впрочем, американцы знали его под именем Александр Пелл. Любовь Дегаева, она же Эмма Пелл, умерла еще в 1904 году. В США Дегаев женился вторично. Детей в обоих браках не было.

Убийцы Судейкина, Василий Конашевич и Николай Стародворский, были схвачены на одной из конспиративных квартир, как говорится, по горячим следам. Конашевич умер на каторге, а Стародворский, отсидев 20 лет, сам стал полицейским осведомителем.

Вера Фигнер прожила долгую и сложную жизнь, она буквально несколько дней не дожила до своего 90-летия: умерла в Москве 15 июня 1942 года.

Граф Дмитрий Андреевич Толстой умер в 1889 году, находясь в должности министра. Покушений на его жизнь не было, а вот Вячеслав Константинович Плеве, покровительствовавший Судейкину директор Департамента полиции, в 1902 году сам стал министром внутренних дел, но в 1904 году погиб от бомбы террориста.

Оставил свой след на земле и Судейкин! Его сын, Сергей Судейкин (1882-1947) стал замечательным художником. Сергею Судейкину проникновенные строки посвятила в 1914 году Анна Ахматова:

Спокоен ход простых суровых дней,

Покорно все приемлю превращенья.

В сокровищнице памяти моей

Твои слова, улыбки и движенья.

Но это уже совсем другая история.