Сицилия. Остров бога солнца

 Елена РАСКИНА,

специально для «КВ»

фото Анастасии ЧУВАКОВОЙ

Когда самолет стал снижаться, я увидела остров-крепость. Крепостными стенами были горы, опоясывающие зеленое тело острова, а само это тело напоминало огромное животное – чудо-юдо-рыбу Кит, задремавшую посреди трех морей – Средиземного, Тирренского и Ионического. Сицилия казалась мне неимоверных размеров морским чудом, на котором, как на сказочном Ките, выросли деревья и травы, дома и города. «А если, - спрашивала я себя, - это морское чудо-юдо проснется и сбросит всех нас, его оседлавших, в море?». Но сон Рыбы-Кита был крепким и надежным, длинным и сладким, и гости острова, как и его обитатели, могли чувствовать себя  в полной безопасности…

Сикулы, сиканы и циклопы

Сицилия – остров вулканического происхождения, и в далекой, мифологической древности здесь обитали страшные и всеведущие одноглазые великаны циклопы, одного из которых, Полифема, ослепил хитроумный Одиссей. Разъяренный Полифем бросал в море огромные каменные глыбы, чтобы они раздавили корабль Одиссея, но тщетно – ловкому царю Итаки удалось спастись. Согласно «Одиссее», циклопы или киклопы были целым народом, населявшим волшебный остров, названный в их честь Сицилией. После циклопов на острове жили сиканы и сикулы – народы африканского происхождения, за ними греки, римляне, византийцы, арабы, норманны, испанцы, итальянцы…

Символ магического острова – Тринакрия: страшное лицо Медузы Горгоны со змеями вместо волос, - но сквозь эту чудовищную маску пробиваются крылья. Тринакрия – это не только изображение Медузы Горгоны, от взгляда которой каменело все живое, но и три ноги – символ вечного движения и необыкновенной, вулканической энергии обитателей острова. Сицилия – остров треугольной формы, она омывается тремя морями и представляет собой священный треугольник, символ мудрости и знания. Но почему же на Тринакрии – Медуза Горгона? Да потому, что эта дама не всегда была страшным чудовищем. В юности она считалась одной из самых прекрасных девушек на волшебном острове. Но, увы, Медуза приглянулась самому Посейдону, который овладел ею прямо в храме, посвященном Афине-Палладе. Афина разгневалась, но покарала за святотатство не Посейдона, который, для того чтобы овладеть несчастной девушкой, обернулся птицей, а саму Медузу. А все потому, что у Медузы были редкой красоты волосы, и она состязалась в красоте с самой Афиной. Вот богиня и превратила эти чудесные волосы – предмет ее ревности и зависти – в клубок шевелящихся змей.

Имя «Медуза» обозначает «защитница», «покровительница». Горгоной – то есть чудовищем – Медузу нарекли после страшной мести Афины. Персей убил Медузу – и тем самым спас ее от жестокой и несправедливой участи. Смерть принесла Медузе освобождение, и из ее крови родился волшебный конь Пегас, символ вдохновения. Поэтому на Тринакрии и изображены крылья, словно вырастающие из головы Медузы. Это - крылья Пегаса!

Треугольный остров

Тринакрия – это древнегреческое название Сицилии: «Трехконечная». Сицилия действительно похожа на треугольник – с тремя концами-мысами. Эллины считали Тринакрию-Сицилию волшебным островом бога солнца Гелиоса, где паслись его белоснежные коровы. Число этих коров соответствовало дням в году.

Сицилия действительно – солнечный остров. Солнца здесь столько, что в августе немыслимо жарко, а в октябре тепло, как в июне, и можно купаться. Мы со студентами прилетели на остров в октябре, и прямо в аэропорту пришлось отделаться от теплых пальто и сменить их на майки с шортами. Море было восхитительным, первозданным – такого удивительного, изумрудно-голубого оттенка, который бывает только у самых чистых и девственных вод. Наша гостиница находилась в туристической зоне Шаккамаре («Морская Шакка»), рядом с древним городком Шакка, который когда-то построили арабы, отвоевали – норманны, а потом заселили испанцы и итальянцы. Шакка была с древности известна своими целебными термальными источниками, поэтому туристическая зона здесь возникла абсолютно естественно и сейчас известна во всей Европе.

Четыре гостиницы зоны Шаккамаре: «Клуб Липари», «Клуб Аликуди», «Клуб Торре дель Бароне» и «Гала Реджина» - окружены таким великолепным садом, что он выглядит поистине необъятным. В этом саду можно блуждать часами – среди оливковых деревьев, магнолий, олеандров, агав, кактусов и пиний. Прогуливаясь по саду и любуясь пропитанным солнечными лучами изумрудно-голубым морем вдали, я то и дело вспоминала строки Иосифа Бродского: «Понт шумит за низкой изгородью пиний, / Чье-то судно с ветром борется у мыса, / На рассохшейся скамейке – Старший Плиний, / Дрозд щебечет в шевелюре кипариса». Здесь, в блаженных садах Шаккамаре, был и ветер, и низкая изгородь пиний, и дрозд щебетал в шевелюре кипариса… Только корабли в нашу бухту заходили редко, и лишь иногда мелькал в этой первозданной изумрудно-голубой синеве белый, как чайка, парус.

Днем мы гуляли в окрестностях туристической зоны Шаккамаре: заходили в керамическую мастерскую-магазин, любовались живописным двориком местного керамиста, выложенным изящной узорчатой плиткой. Около фонтана с нежной, обнаженной серебристо-изумрудной русалкой грелся на щедром сицилийском солнце рыжеватый добродушный пес, а хозяин мастерской старательно заворачивал в толстую бумагу и перевязывал ленточками выбранные туристами изделия.

Сицилия – остров керамистов. Дворики домов и бассейны здесь выложены плиткой с редкостными узорами, а виноград и фрукты подают на огромных керамических блюдах. Можно купить на память символ острова:  Тринакрию – с тремя спешащими друг за другом ногами, Медузой Горгоной и крыльями Пегаса. Можно побаловать себя редкостной посудой, изящными тарелочками с изумрудно-голубым узором, от которых и дома, в холодную осень, будет тепло! Или – купить терракотовое солнышко и повесить его на стену, чтобы привлечь хоть частицу сицилийского тепла…

А еще мы заходили на маслобойню. Здесь продавались различные сорта оливкового масла, с самыми необыкновенными добавками, и прочие редкостные лакомства – базиликовая и оливковая паста, миндаль в меду, тающее во рту, нежнейшее печенье, лимонный ликер – лимончелло, фруктовое вино – Графолино. Все эти чудеса сицилийской кухни можно было дегустировать. Хозяин маслобойни намазывал нежнейшие пасты на тонкие сухарики, щедро разливал лимончелло… Гости уходили из маслобойни веселыми и пьяными. Шли под щедрым сицилийским солнцем, прижимая к груди драгоценные баночки с пастами и мёдом, любовались ухоженными, выложенными плиткой двориками, цветами и бассейнами. В воздухе витал сладкий и нежный запах – так пахнет свежая сдоба или пропитанное лавандой белье. Рыжеватые, добродушные местные псы грелись на солнышке у порогов домов, а ветер, пришедший с моря, бродил по лимонным и апельсиновым рощам. О, как ты прекрасна Сицилия, песнь души моей! «Каньолино…», - ласково говорила я каждому встреченному щенку. «Каньолино…» - «Собаченька…».

Бал по-сицилийски

Вечером в нашем отеле устраивали танцы. Настоящий бал. Я входила в просторное отельное фойе под звуки парижского танго, которое мне безумно хотелось протанцевать с веселым черноглазым аниматором. Мои студентки робко жались у колонн и с тайной завистью наблюдали, как слаженно и красиво танцуют итальянцы и итальянки, даже пожилые. Ах, как эта старушка-синьора ловко кружится со своим партнером, как она изящно и стильно одета, как витает в воздухе сладкий аромат ее духов! Я смело прошла среди кружащихся пар и пригласила на танец аниматора. Уже с первой минуты выяснилось, что я не умею танцевать. «Дикарочка…», - добродушно сказал аниматор по имени Алвин и стал учить меня, то и дело повторяя по-французски: «Un, deux, trois – Раз, два, три!». Ах, как я завидовала всем этим синьорам из разных городов Италии, которые так великолепно танцевали! Ну почему я не училась танцам, скажем, на юношеских балах, которые устраивал в идиллической Москве девятнадцатого века знаменитый танцмейстер Иогель?

На наших дискотеках все танцуют кто во что горазд. А здесь танцующие создавали общий рисунок, подобный узорам античной мозаики. У каждого была своя линия, свой выход. И вместе это было прекрасно, как мозаичное полотно. Я зажмурилась от восторга: все кружилось вокруг меня - люди, колонны, мои студентки, замершие у стен и смотревшие на меня с удивлением и одобрением. В этот момент я представляла себя русской аристократкой начала ХХ столетия, моего любимого «серебряного века». «Это было у моря, где лазурная пена, / Где встречается редко городской экипаж, / Королева играла в башне замка Шопена, / И, внимая Шопену, полюбил ее паж…».

После танцев был спектакль. Настоящая музыкально-драматическая постановка, которую аниматоры именовали «нашим кабаре». Эмоциональные итальянские дамы и господа смеялись до изнеможения. Воздух был наэлектризован радостью жизни, энергией, «дольче вита» - сладкой жизнью! Радоваться жизни и никуда не торопиться – вот жизненное кредо сицилийцев. Впрочем, Сицилия – это не часть Италии, а особый мир, как постоянно подчеркивают на острове. Так крымчане не спешат отождествлять себя с украинцами. У них тоже – особый мир.

Работа – это удовольствие, не рабский бессмысленный труд, а мастерство, которое приносит радость! Так считают сицилийцы. Поэтому на Сицилии любят чествовать мастеров, устраивать им «hommage», как говорят французы. В последний день нашего пребывания в отеле «Клуб Липари» администрация устроила «hommage» поварам. Повара и поварята торжественно прошествовали по ресторанной зале, а туристы махали в воздухе льняными салфетками и кричали «Брависсимо!», «Белллиссимо!». Лица поваров расплывались в довольной улыбке. О, как они были счастливы в этот момент. Нет ничего лучше, чем признание твоего труда и мастерства!

Греки, римляне, арабы, норманны…

Столица Сицилии Палермо – это город многих архитектурных стилей и веяний, перекресток культур. Арабские узорные дворики и фонтаны, средневековые норманнские (французские) соборы, самый прекрасный из которых расположен, впрочем, не в Палермо, а в живописнейшем средневековом городке Чефалу, испанские дворцы, итальянские палаццо… Католические соборы, построенные арабскими и норманнскими мастерами, с готическими шпилями и арабской вязью… Беломраморные фонтаны, женственные базилики… Узкие улочки, пахнущие морем… И святая Розалия, покровительница Палермо.

Святая Розалия происходила из знатной норманнской семьи. Северные люди – норманны – пришли на Сицилию из северной Франции, Нормандии. В Нормандию они прибыли, в свою очередь, из Скандинавии, Норвегии. Отец будущей святой был казнен за участие в придворном заговоре. После его смерти Розалия удалилась на гору над Палермо, где жила в пещере и творила чудеса. Исцеляла больных, помогала страждущим. Через много лет после ее смерти в Палермо началась эпидемия чумы. И тогда Розалия явилась во сне одному из жителей Палермо и велела ему найти ее мощи на горе над городом, а потом пронести их по улицам. Горожанин так и сделал, и эпидемия прекратилась. С тех пор мощи святой Розалии каждый город торжественно проносят по улицам Палермо, дабы она хранила от несчастий и болезней своих подопечных.

Я бесконечно люблю маленький средневековый городок Чефалу, построенный норманнами. Люблю его узкие улочки, над которыми витает аромат старины. Люблю крохотные изящные домики с узкими готическим окошками, гипсовых ангелочков в витринах магазинов, длинную живописную набережную, древнюю кладку улиц и, конечно же, дивный кафедральный собор Il Duomo, построенный норманнским королем Роджером II… Название города произошло от греческого «Кефале» и обозначает – «Голова». Над городом возвышается гора, по форме похожая на человеческую голову. Согласно древнему преданию, на побережье, где возник византийский городок Чефалу, когда-то жили легендарные титаны. О титанах напоминает суровая линия береговых скал. В средние века на берег высадились норманны и стали строить устремленные ввысь, летящие готические соборы…

Узкие средневековые зарешеченные окошки, извивы крохотных улиц, миниатюрные магазинчики с местными лакомствами, певучий сицилийский говор и шум моря вдали – все это Чефалу. Здесь совершенно забываешь о времени, и эпоха норманнов кажется совсем близкой, просто рукой подать… Стоишь у построенного Роджером (или – точнее – Роже) Вторым собора Il Duomo, смотришь на его готические башни и древние стертые ступени и, словно взлетаешь вверх, к священной горе Чефалу.

Вот тропинка, по которой поднимались к вершине горы пилигримы. Я тоже – одна из них. Иду за собственной путеводной звездой и ощущаю дыхание вечности. Здесь, в Чефалу, у древних скал, к которым когда-то приблизились корабли норманнов, все времена и эпохи слились воедино. Сицилия – это ровное дыхание вечности, слитое с шумом моря. Я подношу к уху сицилийскую раковину и слышу древнюю, величественную песнь – голос Торжествующего Солнца. О, Сицилия, солнце души моей!  

Сокращенный вариант статьи опубликован в газете "Крымское время" №131 от 24 ноября 2011