Скажем условностям «чао»!

Марина ГУСАРОВА
Фото Виталия ПАРУБОВА


Две семьи — Куфисель и Мартине. Нет, они не похожи на Монтекки и Капулетти — те враждовали на равных. Мсье Куфисель просто уволил господина Мартине — не из неприязни, а потому, что поручил его работу компьютеру. А юный Венсан Мартине взял да и оказался в одной постели в еще более юной Софи Куфисель… Ну и дела!
Именно такова завязка лирической комедии «Чао!» по пьесе Марка-Жильбера Соважона, премьера которой прошла на большой сцене Крымского академического русского драматического театра им. Горького.

Пьеса Соважона посвящена вечной теме — взаимоотношениям отцов и детей. Написанная в бунтарские шестидесятые, время появления длинноволосых битников и хиппи, пославших к чертовой матери уютный буржуазный мирок своих родителей, она актуальна и сегодня. Почему? Да потому, что и нынче старшее поколение по-прежнему уверено, что знает, как жить их детям, а детишки снова и снова готовы бунтовать против родительского произвола.

Несмотря на важность поднятых проблем, спектакль в постановке народного артиста Украины Виктора Навроцкого вышел по-французски легким и искрометным. Некая (возможно, порой чрезмерная) плавность завязки в первом действии с лихвой компенсировалась динамичностью во втором и неожиданным финалом.

Как и во всякой лирической комедии, в «Чао!» внешнему действу сопутствует глубокое проникновение в образ каждого героя. Здесь нет записных злодеев и абсолютно положительных персонажей. На сцене — живые люди с их достоинствами и недостатками. И именно эту человечность можно отнести к безусловным плюсам и пьесы, и премьеры.

Семья Мартине. Ее глава Антуан (Владимир Крючков) — классический «отличник», образцовый муж, работник, выброшенный работодателем на улицу после семнадцати лет безупречной службы, переживает целую гамму чувств — от отчаяния до слабой надежды, что раскаявшийся босс все-таки возьмет его обратно. Драматичный, комичный и немного жалкий — разве мало и сегодня таких, безжалостно выброшенных за борт жесткой рыночной системой?

Да, не повезло Антуану Мартине с работой — зато повезло с женой! Женщина, понимающая мужа с полуслова и не задающая лишних вопросов — кто из мужчин не мечтал о таком кладезе достоинств! Есть у госпожи Мартине (Наталья Малыгина) и еще одна «классная фишка» — она понимает и собственного сына, научившись, как она сама признается, «говорить по-марсиански».




Господин Куфисель — внешне видный, успешный мужчина, настоящий хозяин жизни! Виктор Навроцкий в этой роли — безусловное попадание в десятку. На первый взгляд его герой — непробиваемый и вечно занятой промышленный магнат, заезжающий домой или в офис на час-другой между авиарейсами, но с каждой новой репликой зритель все лучше понимает: перед нами — человек глубоко несчастный и совершенно одинокий.

Венсан Мартине (Александр Соловонюк) и Софи Куфисель (Елена Ципилева) внешне — продукты своей эпохи. Однако отрицание всего, нарочитая свобода нравов и беглое «чао!», брошенное безнадежно консервативным «предкам», здесь только ширма. Юный уличный музыкант-авангардист и избалованная мадемуазель из богатой семьи по сути наивные и чистые девочка и мальчик, мечтающие, как и большинство их сверстников, о большой любви.

Но главное, чего хотят подросшие детишки, — это самостоятельности. Венсану и Софи совсем не по душе неуклюжие попытки папаши-Куфиселя устроить их жизнь по своему усмотрению. Именно поэтому они в конечном итоге говорят родителям «чао!» — и уходят в большой мир, наплевав на сословные различия и условности.

Олицетворением мира, меняющегося, как в круговерти, на этот раз стали и декорации художника-постановщика Владимира Новикова. Гордость «горьковского» — крутящаяся сцена — здесь не просто чудо техники, но и часть режиссерского замысла. Кружится планета Земля, меняются эпохи, стили, нравы… Неизменными остаются только человеческие чувства: юные так же мечтают встретить своего единственного или единственную, чтобы вместе пуститься в самостоятельное плаванье по бурному морю жизни. А родители все так же учатся «говорить по-марсиански», пытаясь понять своих повзрослевших чад. Понять и принять — чтобы брошенное ими не лету «чао!» не стало печальным «прощай!»…