Наталья КИСЕЛЕВА
Меджлис, на протяжении 20-ти лет игнорирующий законы украинского государства, возмущается избирательным законодательством Украины. Это возмущение высказывает лидер незаконной этнической организации Мустафа Джемилев на встречах с дипломатами, аккредитованными на Украине, и в своих зарубежных вояжах.
Легенды меджлиса
Выступая перед представителями иностранных дипломатических миссий и международных организаций, Мустафа Джемилев привычно критикует украинскую власть и представляет обычный набор мифов меджлиса: о безземельности крымских татар, о дискриминации и пр. К этому списку в последнее время меджлис добавил критику избирательной системы, которая якобы не позволяет одной этнической группе (крымским татарам) попасть в органы представительной власти, то есть получить депутатский мандат.
Вот, к примеру, сообщение официального сайта меджлиса о поездке Джемилева за границу для участия в XV Международной конференции «Форум 2000», проходившей в начале октября в Праге. В рамках данного симпозиума состоялся дискуссионный клуб «Будущее Крыма», где лидер меджлиса (далее дословно) «дал подробную информацию о серьезном нарушении прав крымских татар на землю, о высоком уровне дискриминации крымских татар при приеме на работу и действующей в Украине избирательной системе, которая, в отличие от ряда европейских стран, не предусматривает гарантии обеспечения представительства национальных групп в представительных органах власти.
В продолжение своего выступления, Мустафа Джемилев заметил, что вопиющая дискриминация объясняется не только несовершенством избирательной системы, но и весьма высоким уровнем шовинизма и ксенофобии, которая бытует на территории полуострова. «То есть вполне очевидно, что у многих чиновников в отношении крымских татар срабатывают стереотипы, внедренные в сознание людей еще советским режимом», – заявил он. Глава меджлиса добавил, что в этой связи особо беспокоит отсутствие возможностей для ведения постоянного диалога с высшими органами власти Украины в целях урегулирования широкого круга проблем».
Не будем останавливаться на уже привычных сказочках меджлиса, так как мы не раз развенчивали эти мифы на страницах «КВ», а обратим внимание наших читателей на «свеженький» миф об избирательной системе.
Нет ли у вас другой избирательной системы?
Для более полного представления знаний Джемилева об избирательных системах приведем цитату из его выступления перед дипломатами в Киеве. Об этом рандеву мы уже писали в статье «Иностранные дипломаты встречаются с незаконным меджлисом, украинские мидовцы молчат» (читайте в газете «Крымское время» – № 113 от 13 октября 2011 г., или на сайте – http://crimeatime.blogspot.com/2011/10/blog-post_5678.html).
Выступая в сентябре в Киеве перед послами, Мустафа Джемилев тоже критиковал избирательную систему Украины за отсутствие в ней национальных квот, а затем блеснул своими познаниями в области политологии (далее ОРФОГРАФИЯ ОРИГИНАЛА СОХРАНЕНА): «При пропорциональной системе выборов крымские татары обязательно должны вливаться в какую-то общеукраинскую политическую партию, даже если они не разделяют их идеологию и программу, поскольку сами они в силу своей малочисленности и локальности расселения не могут создать имеющую право участвовать в выборах политическую партию. А если даже и создали бы, то не имели бы никаких шансов на прохождение предусмотренного законом 3-процентного барьера, даже если бы они все до единого проголосовали за эту партию, чего в жизни никогда не бывает. Еще хуже обстоит дело при мажоритарной системе выборов, поскольку крымские татары в Крыму расселены довольно дисперсно и практически нет ни одного избирательного округа, где они составляли бы такое количество, которое давало бы шансы бы избрание их кандидата не только в парламент Украины, но даже в Верховную Раду автономии. В результате, при смешанной системе выборов крымские татары имеют шансы избрать только примерно 4-5 депутатов в Верховную Раду автономии, где всего 100 депутатов, то есть примерно втрое меньше численной пропорции крымских татар в автономии. Так произошло, в частности, на последних выборах в органы местного самоуправления в октябре прошлого года. А при мажоритарной системе не могут избрать ни одного депутата, как это было, например, на выборах в 1998 году».
Итак, Мустафе Джемилеву не нравится ни мажоритарная, ни пропорциональная система выборов, ни смешанная, предусматривающая «смесь» этих двух. Но дело в том, что список избирательных систем этими тремя и ограничивается. В их рамках могут быть вариации, но от этого количество основных избирательных систем не увеличивается. Например, так называемая преференциальная система выборов (если Джемилев именно ее имеет в виду и если он вообще о ней знает) представляет собой ни что иное как варианты пропорциональной и мажоритарной: в первом случае – пропорциональная система единого передаваемого голоса, а во втором – мажоритарная система альтернативного голоса.
Так что выбирать из скромного набора избирательных систем ни меджлису, ни партиям не приходится. Это как в старом советском анекдоте про глобус.
«Приходит Рабинович в ОВИР, ему и говорят – мы вас отпускаем, выбирайте, где хотите жить, и дают глобус. Рабинович долго крутит его и бормочет себе под нос: «Тут евреев не любят и тут не любят, а тут только одни евреи – это я не люблю, тут опять нас не любят…» Через некоторое время он возвращает глобус и спрашивает: «Любезнейший, а у вас есть другой глобус?»
Пропорции для этносов
А теперь обратимся еще к одному пассажу Мустафы Джемилева – о национальных квотах в европейских государствах. Да, такие прецеденты существуют. Если говорить о Европе, то из 44-х европейских государств, такая норма избирательной системы при формировании парламентов предусмотрена только в ТРЕХ странах: Румынии, Словении, и Хорватии. Еще в двух странах (Дании и Финляндии) квоты в высших законодательных органах власти имеют автономные регионы, а не национальные группы, хотя эти автономии и отличаются от остального населения государств этнической и языковой принадлежностью.
Еще в двух государствах (Бельгии и Боснии и Герцеговине) высший законодательный орган формируется с учетом национально-языковых ПРОПОРЦИЙ населения.
Так, в Бельгии ВСЕ места в обеих палатах парламента распределены между фламандским, франкоязычным и германоязычным сообществами. В Боснии и Герцеговине также все мандаты в обеих палатах Скупщины поделены между тремя основными этническими группами: сербами, хорватами и боснийцами.
Если взять эти европейские примеры, то в Верховной Раде Украины для представителей крымских татар вообще не нашлось бы места, так как в этнической структуре избирателей они не составляют даже 1%. А если эту норму применить в Крыму, то депутатские мандаты в Верховном Совете автономии должны распределиться следующим образом: 58,3% – для крымских русских, 24,3% – для крымских украинцев, 12,0% – для крымских татар и 5,4% – для остальных крымчан.
Сегодня же «условно русские» интересы в крымском парламенте представляют только ТРИ депутата, то есть в 19 раз меньше положенного. «Условно украинские» интересы в Верховном Совете отстаивают (далее как кому нравится) – либо один Леонид Пилунский из фракции «Курултай-Рух», либо вся Партия регионов. Если же говорить о крымскотатарских депутатах, то их в нынешнем составе парламента автономии не 4-5, как представляет Джемилев, а 6. И то, что двое из них прошли в Верховный Совет не по указке меджлиса под вышиванкой Народного руха Украины, а по спискам других партий, НЕ ДАЕТ ПРАВА ЛИДЕРУ НЕЗАКОННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ОТКАЗЫВАТЬ ИМ В ПРАВЕ НА КРЫМСКОТАТАРСКУЮ САМОИДЕНТИФИКАЦИЮ.
А теперь вернемся к европейскому опыту классических национальных квот в парламенте, о которых грезит Мустафа Джемилев. Итак, мы уже выяснили, что подобную норму используют только в 3-х из 44-х европейских государств. (Кстати, во всех этих государствах используется пропорциональная система выборов, которую тот же Джемилев, выступая перед иностранцами, критикует.)
Квоты для автономий
В Дании два мандата в парламенте зарезервированы за представителями Фарерских островов и еще два места – для Гренландии.
Свой автономный статус и широкие полномочия Фарерские острова получили благодаря собственному парламенту, депутаты которого в 1948 году проголосовали за выход из состава Датского королевства. Тогда же фарерцы и получили два места в однопалатном парламенте Дании, где заседают 179 депутатов. Кстати, назвать эту квоту национальной все-таки нельзя, так как двух представителей в датский Фолькетинг выбирают все избиратели Фарерских островов, в этническом составе которых фарерцы составляют 86%, а датчане – 14%.
Гренландия наращивает свой «суверенитет» постепенно путем периодических референдумов, которые все больше и больше расширяют автономные полномочия этого острова, а правящая сегодня в Гренландии партия вообще взяла курс на отделение от Дании. Как и в случае с Фарерами, два места для Гренландии не означают, что в депутатские кресла попадут исключительно инуиты (потомки эскимосов), так как в этнической структуре островного населения кроме них (90%) есть и датчане, и другие европейцы (10%). И своих представителей в датский парламент гренландцы выбирают по пропорциональной, а не национальной избирательной системе.
В финском однопалатном парламенте, который называется Эдускунта, всего 200 мест. Одно из них зарезервировано за представителем Аландских островов. Об этом автономном регионе, политическая история которого чем-то напоминает крымскую, наша газета уже писала («Защита прав крымских русских: европейские примеры для подражания», 9 октября 2008 г.).
Говорить о том, что это национальная квота, также не приходится, даже не смотря на то, что на Аландах проживают в основном шведы. Все-таки один мандат для аландцев – это территориальная квота для автономии. А шведы как этническое меньшинство, составляющее 5,5% в этнической структуре Финляндии, проходят в Эдускунту на общих основаниях по спискам Шведской народной партии, которая, кстати, на последних выборах получила более 4% голосов и 9 мест в финском парламенте. Причем без всяких привилегий по национальному признаку.
А вот еще одно национальное меньшинство Финляндии – немцы, доля которых в структуре населения Финляндии не превышает 0,3%, никаких квот в финском парламенте не имеют.
Квоты для нацменьшинств
Действительно национальные квоты, о которых говорил Джемилев, применяются на выборах парламентов только в трех европейских странах.
В нижней палате румынского парламента из 332 мест 18 предусмотрено для представителей ВСЕХ национальных меньшинств.
В однопалатном парламенте Хорватии, который называется Сабор, 8 мест зарезервировано для представителей опять же ВСЕХ нацменьшинств.
А в депутатском корпусе (нижней палате) Словении 2 места из 90 получают представители венгерского и итальянского меньшинства. Эта квота гарантируется конституцией государства, в 80-й статье которой написано, что «в Государственное собрание всегда избирается по одному депутату от итальянского и венгреского национальных сообществ».
Вот собственно и все. Так что апелляция Мустафы Джемилева к европейскому опыту национального квотирования свидетельствует либо о его политологическом невежестве, либо о косвенном шантаже украинской власти через международные институции, к которому меджлис и его глава прибегают на протяжении всех лет независимости Украины. И я не удивлюсь, если Запад, проявляющий отнюдь не правозащитную, а политическую заинтересованность в крымских татарах, и привычно применяющий к постсоветским странам двойные стандарты, выдаст Киеву соответствующие рекомендации по национальным квотам для ставленников меджлиса.
Послесловие
В следующем номере «толстушки» мы развеем еще один миф меджлиса – о том, что крымские татары не представлены должным образом в органах представительной власти. На самом деле доля крымских татар в органах местной власти уже превысила, как выражается Джемилев, «численную пропорцию крымских татар в автономии».
«Крымское время», № 119 от 27 октября 2011 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий