Как я работала в секонд хенде

 

Маленькая зарплата, десятичасовой рабочий день, подвал без окон. Но все равно сюда иначе как по блату не устроиться. Я устроилась стажером. Помогать. А заодно посмотреть «хочу ли я эту работу». Истинная цель, конечно же, выяснить, на какой кухне варится блюдо под названием секонд-хенд.

Валентина Воробьева

Секта.

Спускаюсь в подвал. Запах… Специфический аромат, к которому, кажется, невозможно привыкнуть. Несмотря на заложенный нос.

- Через десять минут принюхаешься, - подмигивает мне пухленькая кассир Анюта. Она и еще две продавщицы – Катя и Марина, кумы. Свет в зале яркий, но какой-то холодный. Я никогда не была в морге, но думаю, там свет именно такой. И кстати, тоже холодно. Аня, Катя, Марина – наряжены «в фирму» как кочанчики капусты на ножках. Пайты, туники, модные жилетки на меху. Искусственном. Хвастают лейблами известных торговых марок – в симферопольских магазинах эта одежда стоит сотни гривен. А тут - десятку. На вес. «На рынке китайский ширпотреб, в магазинах – «турция», такие как у нас шмотки нигде не купишь», - дежурная фраза. «У вас тут как маленькая секта, прямо», - в третий раз услышав одно и то же шучу я. Мы сидим в комнатке за дверью «посторонним вход запрещен», прохожу инструктаж. Аня льет кипяток в две кружки – кофе из одного пакетика и пюре из другого. «Хочешь?», - предлагает перекусить. Ароматизатор «бекон» смешивается с ароматами «секонда». «Спасибо, Анют, я не голодная». Аня пожимает плечами: «Зря. В следующий раз неизвестно когда успеешь. У нас тут не офис, время на обед не отводится».

Девять утра, час как начался рабочий день. 

Главное, чаще руки мой

Секонд-хенд на окраине Симферополя был когда-то продуктовым магазином. От него на память остались нацарапанные на стене цены на сигареты. Вдоль стен – вешалки, на полу – короба с нижним бельем, обувью, ремнями и сумками. От лавки старьевщика из серии «здравствуй, нищета» магазин отличает свежий ремонт «под евро», большие зеркала и примерочные. Возле этих примерочных, впрочем, любой извращенец-вуяйярист смог бы пережить немало счастливых моментов: полупрозрачные занавески закрывают вас, оставляя гигантские щели. Как тут еще умудряются воровать одежду, я не понимаю. Хотя скоро пойму – тут, у примерочных, мой пост. Должна буду следить, чтобы клиенты не забирали на примерку больше трех вешалок и потом все возвращали на место. Ну и так: помочь застегнуть, поправить, посоветовать.

 - Просишь, чтобы вешалки на перекладину, вот сюда. Так, чтоб ты видела. Желательно, запоминай, какие шмотки занесли, и какие на них – есть тут некоторые, прямо на месте переодеваются, - инструктирует меня Марина.

- А если что-то прозеваю, оштрафуют? – интересуюсь.

- Да вообще нет, но если на это внимания не обращать, так и от магазина ничего не останется.

Стоять здесь, вообще-то неловко. Кажется, что все думают, будто я подсматриваю. «Гавкать» на людей по мелочам тоже не хочется, посему стою и улыбаюсь. Помогла тетеньке застегнуть платье на спине: «Замечательно сидит! Вам очень идет». Покомандовала: «Вешалочки, пожалуйста, сюда вешать не забываем». Кажется, я хорошо справляюсь – все, кто хотел здесь что-нибудь стащить, не скроются от моего пристального взгляда.

- Валя, делаю первое предупреждение, не зевай,  -  возвращает меня в реальность Мария. Кидает передо мной на стул спортивные штаны с магазинным ценником. – Анька увидела, у той девахи, что тут с пальцами врастопырку ходила, наш ценник из-под ее штанов торчал.

Наверное, она это провернула, когда я клиентке помогала застегнуть молнию. Зараза! Теперь смотрю еще строже, то и дело пересчитывая вешалки на стояках. Когда в примерочных никого, поправляю одежду на вешалках. Есть симпатичные вещички кстати. Похоже, что не ношеные. Надо будет об этом попозже спросить.

Маша приходит меня подбодрить. Рассказывает байки: про тетку, которая надела поверх колгот восемь пар их трусов, а когда попалась, сказала, что пришла купить юбку своей полной подруге, и хотела таким образом достичь ее размера. Чтоб примерить. А потом забыла снять. Про богатую клептоманку – постоянную клиентку. Ей доверяли, пока однажды не поймали, когда она напихивала за ворот куртки детские носочки.

- А ведь маленьких детей и внуков у нее нету. У нее спрашиваешь: зачем? Она – не знаю. И глаза такие, как у дурной.  Прикинь, - округляет глаза Маша.

- Ой, а что это с тобой? – У Маши по лицу пошла красная сыпь.

- Блин, опять! Это из-за той хрени, которой все здесь обработано. Иногда концентрированная бывает. Так что лицо лучше не трогай, - поясняет она и опережая мой вопрос добавляет. - Мы и сами не знаем, чем их обрабатывают. Ты просто почаще руки мой.

Чью одежду мы донашиваем

 

  

Шерстяные колготки, джинсы, свитер, кофта и жилет. На ноги – валенки. Это меня так переодели, потому что в юбке и кофточке уже через полтора часа  в этом «морге» стали прихватывать почки. Поделом, что на улице плюс восемнадцать.

Выходим на перекур – погреться. Здравствуй, красно солнышко!

- Маш, а откуда все эти вещи? – спрашиваю.

- Англия, Америка, Голландия, когда как партия придет. Одежда приходит в больших белых мешках, как для картошки, в мешке – пакеты. В прозрачных вещички сложены шовчик к шовчику, а в черных «мусорных» – что попало.

- Так хозяева все это за рубежом покупают или вы тут гуманитарную помощь продаете?

- Вот, знаешь, непонятно. Кто-то говорил, что одежду, которая в «мусорных» мешках, люди как мусор за ворота выставляют. А ту, что в прозрачных – кому-то сдают. Им за это налоговые льготы, что ли. И есть еще с магазинов вещи, те с ценниками в евро.

- Так в секонде продается и новое? - спрашиваю я, вспомнив про одежду с целыми бирками.

- Абсолютно новых нет. Одежду из магазинов сразу забирают перекупщики. А вся остальная, что у нас остается – от людей. Просто кто-то вещь купит, пару раз примерит и так и не наденет. Вот она вроде как и новая. Проверить легко – по внутренним швам. У новой шмотки они все прямые, как проглаженные.  

- Маш, а не противно тебе за чужими людьми вещи донашивать?

- У меня зарплата - полторы. Любая тряпка на рынке дешевле сотни не затянет. Сапоги – под тысячу. А теперь на меня посмотри – такое платье я в журнале видела на Дженнифер Лопес.

Охотники за бирками

 

Спускаемся обратно в свой подвал. Вроде как уже ставший привычным запах снова бьет в нос. Фу. Фу, черт подери!

Катя из мужского зала, сторожившая на время перекура и мой, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Давай быстрей, мол. Шмыгнув на свое рабочее место, понимаю, почему Кате не терпелось – клиентка. Женщина в возрасте перебирает детские вещички и озирается, ища консультанта. То есть меня.

- А это вещи на мальчика или на девочку? – спрашивает. Отвечаю, что на девочку.

-  А на какой возраст? - Отвечаю, что на любой, смотря какой размер.

- Интересное платьице. Вы не находите? Думаю, родителям понравится, – говорит. Отвечаю, что, наверное, да, потому что платьице правда интересное. И да, штанишки тоже. И да, шапочку в цвет можно подобрать. И нет, такого зелененького нет. Да, есть и брючки и юбочки. Да, для футболочек, наверное, рано. Угу, розовый – такой девчачий!

- Или может голубенькую взять? - Она меня с ума сведет… Когда бабуля выбрала наконец юбочку и шапочку,  я от счастья разве что не рыдала у нее на плече. Провожаю клиентку до кассы и падаю на свой стул. Появляется соболезнующая Катя:

- Достали эти стариканы. Им пообщаться не с кем, вот они сюда и идут. Купит на три гривны, а мозг весь вынесет!

Молчу. До чего же мы дожили, если наши старики продают свои вещи на улице, а в секонд-хенд идут пообщаться?

- Валь, посторожишь? – теперь Катя идет курить, а мне надо будет смотреть за двумя залами. Как назло тут же появляется много народу. Модные юноши в штанах с мотней на коленях покрутились в коридоре и пошли в женский зал.

- Ребят, мужской там, - окликаю их

- Да, мы знаем.

Зову Машу:

- Смотри, они в женский пошли. Метросексуалы что ли?

- Ага, сексуалы. Смотри, что сейчас будет.

Бесшумные в своих валенках мы крадемся в женский зал. Парни тем временем перебирают вешалки, рассматривая бирки на вещах. Вдруг рука одного из них исчезает в кармане и появляется уже с маленькими ножничками.

- Молодой человек, а что вы делаете? – голосом базарной торговки гремит Маша. Сзади нее, подбоченившись, вырастает вернувшаяся с перекура Катя. Парень дергается, краснеет: «ничего».

- А ну пошли отсюда, - рявкает Катя и покупатели ретируются. - Бирочники. Срезают с одежды фирменные лейблы и пришивают потом на свой «китай».

А я раньше думала, что бирки в магазинах срезают, чтоб свой бренд не компрометировать.

Я лично нет. Но другие рассказывают…

Полпятого, сильно хочется кушать. Аня угостила пирожком и заварила кофе. Жую среди гор непарной обуви, отложенных вещичек и неликвидного хлама – такое ощущение, что съела подошву, запив ее компотом из отварных сумок и ремней. Но девчонки здешние правы – захочешь есть и настоящую подошву сожрешь. Без соли и сахара. Они радуются подарку на восьмое марта от начальства - электрочайнику и микроволновке. Теперь можно носить еду из дому.

А вообще – скучновато. Стоишь у примерочных, слоняешься по залу. Со скуки, как в женском коллективе водится, обсуждают цены, работу и мужиков. Все как одна говорят, что работа эта, не смотря на маленькую зарплату – престижная. Потому что в помещении, а не на рынке, да и всю семью можно отсюда обуть-одеть. Они ведь первые дорываются до мешков с новым товаром, сортируют.  

- Сортировать – самое классное дело! – делится Катя. – Мы все что понравилось, можем взять. Ну, купить. Пуговицу пришить или набойки поменять – мелочь. А в карманах и деньги бывают, и телефоны и золотые украшения…

- Ты что же, тоже находила? – спрашиваю.

- Я лично нет. Но другие рассказывают…

Фотки делала оперативные, скрытно и на телефон. На них мешки с вещами, короб с непарной обувью, вешалки и брендовая одежда с оторванными бирками. Обо всех объектах идет речь в заметке